В тебе сидит Враг, - подумал про себя волк, с нехорошим предчувствием глядя в свинцово-серое небо, полное огромных вихристых снеговых туч. Уже слишком далеко ушёл, чтобы возвращаться, но и далее двигаться опасно. В принципе, на окраинах болота часто растут деревья, но это ненадолго спасёт его от разгуливающегося ветра. С другой стороны, переждать вьюгу и отправиться на поиски потом - обречь себя на долгие, ещё более затруднительные раскопки. Вздохнув, он потрусил к болоту.
Кто не рискует, тому нечем врачевать.
Грог надеялся отыскать хоть немного проклятущего сабельника. Конечно, заготовки для того и существуют, чтобы производить их вовремя, но кто же знал, что именно в этот раз не хватит тех скудных запасов, что истрачивались ежегодно в ничтожных количествах?
Когда он добрался до окраин огромного болота, снег шёл густо, большими хлопьями, разбрасываемыми пока ещё терпимым ветром. Красиво, конечно, но как не вовремя! Грог вздохнул и принялся искать хоть намёки на те свои ориентиры, которые так усердно оставлял в более тёплые времена у тех или иных зарослей различных растений. Но теперь всякое дерево похоже на предыдущее, и лишь только Боги способны помочь ему прийти туда, куда должно.
Прежде, чем он обнаружил припорошённые свежим снегом окровленые следы, прошло время. А, возможно, и слишком много времени. Зверь даже не раздумывал, быстро отправившись по этой яркой тропе. Следы, сначала ровные, с одинаковым интервалом, стали путаться, сбиваться. Волк, оставивший их, быстро слабел, и Грог к исходу поисков был уже на взводе. Нет, он понимал, что не является виной чьей-то неудачливости, но по долгу службы не попытаться помочь не мог.
Самка лежала на снегу, припорошенная сверху, а струя алой крови, уже не столь обильно льющаяся из редкостной по своей тяжести раны, пошло окрашивала девственную белизну около шеи. Голова была отброшена назад, и подходя к ней лекарь уже был почти уверен, что она бездыханна. Однако, уныло ткнув носом в шею чуть ниже раны, он с больным гулким ликующим стуком собственного сердца почувствовал кожей слабую пульсацию! Оторвав от раненной окровавленную морду, он подсунул под её подмышку голову, перекинув переднюю часть тела незнакомки через свой хребет, и, придерживая зубами оказавшееся сбоку от собственной морды безвольное предплечье, потащил её вперёд, молясь, чтобы эта часть территории оказалась именно той, на которой он надеялся быть.
И Боги отозвались на молитву, открыв за пределами снежной стены ровный большой холмик. Издав слабый стон облегчения, Грог потащил свою всё время норовящую свалиться ношу к холму, которым на самом деле были остатки некогда могучего дерева. Растение поразила молния, и оно сломалось пополам, образовав арку, заметённую с третьей стороны снегом. Лучше и быть не могло: логово могло сойти за небольшую пещерку, спрятанную от ветра и ненастья.
Уложив свою ношу на место, Грог исчез, спустя буквально несколько минут вернувшись с полной разжёванной бересты пастью. Действуя пальцами, он раскрыл челюсти волчицы и заложил комок не самой приятной на вкус смеси слюны и коры ей на самый корень языка. Инстинктивно вызванный спазм заставил раненную проглотить лекарство. Когда он размазал остальную кашицу по ране, все его губы были в бело-розовой пене от обильно выделяющейся слюны, смешанной с кровью.
Принятая внутрь действует как анальгетик, - металось в голове, - снаружи обладает бактерицидными свойствами...
Действовал Грог бесстрастно - бояться он будет потом, как и радоваться или же горевать.
После основной процедуры волк сгрёб кучу снега под бедро и бок пациентки, чтобы задняя часть тела оказалась на возвышенности. Порядком запыхавшись, он, наконец, подошёл к её лицу.
- Эй, - несколько строго, уверенно и достаточно громко произнёс он, больно куснув её за нос и губу, - очнись! Слышишь меня? - лёгкий толчок лапой в плечо, новый болезненный, но не ранящий укус.
